Когда утром Штирлиц вышел на улицу, он увидел, что профессор Плейшнер о чем—то оживленно беседует с дворниками. — С утра нажрался подлец, — подумал Штирлиц, отгоняя Плейшнера от своей машины.
Борман и Мюллер сидели в офицерской столовой. — Сейчас придет Штирлиц и опять закажет свой любимый Беломор и водку, — говорит Борман. Вошел Штирлиц. — Официант! Виски и Кент! — сказал разведчик, показывая Борману язык.
23 февраля Штирлиц надел свою старую любимую буденновку, взял в руки красное знамя и, распевая революционные песни, пошел к рейхсканцелярии. — В это день он как никогда был близок к провалу.
Штирлиц сидел на линии высоковольтных передач и делал вид, что читает газету. — Ни свисающие стропы парашюта, ни автомат ППШ, ни граната "лимонка" на поясе не выдавали в нем советского разведчика.
Штирлиц сидел у открытого окна и писал отчет. Возле него назойливо жужжала муха, Штирлиц махнул рукой, муха вылетела в окно. — Совсем как Плейшнер — подумал Штирлиц.
Из всех машин Штирлиц предпочитал "Мерседесы", проявляя тем самым истинно немецкий патриотизм, столь полезный для конспирации. — При этом русский разведчик очень радовался, что он — не немецкий шпион в России. А то пришлось бы ездить на "Запорожце".