Джиму теперь было двенадцать. С ним стало трудно ладить — то он злился, то дулся,
настроение у него менялось по пятнадцать раз на
день. Ел он так много, что смотреть было
страшно, и все огрызался — не приставай ко мне! — так что я не выдержала и спосила Аттикуса: — Может, в нем сидит солитер?