Цитаты из книг про истории

Человечество преувеличивает свою роль на земле. Это – его первородный грех. Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы по другому пути.

В судьбе людей, физически или духовно совершенных, есть что—то роковое – точно такой же рок на протяжении всей истории как будто направлял неверные шаги королей. Гораздо безопаснее ничем не отличаться от других. В этом мире всегда остаются в барыше глупцы и уроды. Они могут сидеть спокойно и смотреть на борьбу других. Им не дано узнать торжество побед, но зато они избавлены от горечи поражений. Они живут так, как следовало бы жить всем нам, – без всяких треволнений, безмятежно, ко всему равнодушные. Они никого не губят и сами не гибнут от вражеской руки… Ты знатен и богат, Гарри, у меня есть интеллект и талант, как бы он ни был мал, у Дориана Грея – его красота. И за все эти дары богов мы расплатимся когда—нибудь, заплатим тяжкими страданиями.

Не у каждого есть душещипательная история, Чарли, а если даже есть, это не оправдание.

Шутки, понятные только нам, перестали быть просто шутками. Они стали историями. Никто не говорил о плохих временах и нехороших людях. И никто не грустил, ведь мы могли отсрочить завтрашний день, предаваясь ностальгии.

Не в каждой истории нужно искать трагедию, и даже если она там есть, то это не оправдание твоим поступкам.

Шутки, понятные только нам, перестали быть просто шутками. Они стали историями.

Не в каждой истории нужно искать трагедию, Чарли, и даже если она там есть, это не оправдание твоим поступкам.

— Как думаешь, сколько всего умерло? — Сколько вымышленных персонажей умерло в придуманном кино? Недостаточно, — пошутил он. — Нет, я имею в виду, вообще сколько людей умерло за всю историю? — Я случайно знаю точный ответ, — отозвался Гас. — Сейчас на Земле семь миллиардов живых и около девяноста восьми миллиардов мертвых.

История души человеческой, хотя бы и самой мелкой, едва не лю­бопытнее и не полезнее истории целого народа.

Я прекрасно понимаю, что меня подкупают и тянут в какую—то тёмную историю, за которую я очень поплачусь.

Я — историк. Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история!

Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. «Мёртвые души» Николай Гоголь

…он принадлежал к тем странным, но ещё уцелевшим на Руси дворянам, которые чрезвычайно дорожат древностью и чистотой своего дворянского рода и слишком серьёзно этим интересуются. Вместе с этим он терпеть не мог русской истории, да и вообще весь русский обычай считал отчасти свинством. «Бесы» Федор Достоевский

Но кто вам сказал, что у меня есть моя история? У меня нет истории… «Белые ночи» Федор Достоевский

А между тем, мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если б это не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравняться с собою в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили ли бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем! Не избили ли бы до тла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю? Нет—с, уверяю вас, что в русском народе нет предвзятой ненависти к еврею, а есть, может быть, несимпатия к нему, особенно по местам и даже может быть, очень сильная. О, без этого нельзя, это есть, но происходит это вовсе не от того, что он еврей, не из племенной, не из религиозной какой—нибудь ненависти, а происходит это от иных причин, в которых виноват уже не коренной народ, а сам еврей. «Еврейский вопрос» Федор Достоевский