Мы [Германия] — единственная держава, которая имеет причины быть довольною; нам незачем кому—либо делать одолжение, если не уверены, что и нам, в свою очередь, сделают одолжения.
Мы [Германия и Австрия] конкурируем за воздух, которым дышим, один должен уступить или быть вытесненным, до того момента мы останемся противниками. Я считаю это непреложным фактом, каким бы неприятным он ни выглядел.
Может статься, Германии суждено Богом еще раз прийти в упадок и затем снова подняться на вершину славы, на новой республиканской основе, но нас это уже не касается.
Мое сердце не выдержит, если прекрасное имя Пруссия растворится в бурлящем котле по имениГермания, которое всегда было враждебно Берлину и священным прусским порядкам.
Линия прусской политики диктуется, по моему мнению, двумя различными целями, одной — более далекой, другой — лежащей ближе. Лежащая далее и большая — национальное единство Германии.