Пошли Петька с Василием Ивановичем в баню. Стали раздеваться. Петька и говорит: — Василий Иванович, а твои носки—то сильней, чем мои, воняют. А Василий Иванович отвечает: — Ну, Петька, я все же и постарше тебя.
Мюллер вызывает Штирлица и с подозрением спрашивает: — Штирлиц, Вам не кажется, что мы уже где—то встречались? — Может быть, в сороковом в Польше, группенфюрер? — Нет, Штирлиц... — А может быть, в тридцать шестом в Испании, группенфюрер? — Нет, Штирлиц... — А может... — Петька??? — Василий Иванович!!!
Чапаев плывет через Урал, гребет одной рукой, ординарец Петька плывет рядом. Чапаев плывет все труднее и труднее. — Василий Иванович! Брось чемодан—то! — Нельзя, Петька! Там карты штабные... — две колоды.
Встречает как—то Василий Иванович Анку—пулеметчицу и говорит:— И не стыдно тебе, Анка?! Что это про тебя и про белых рассказывают?!— Но вы же сами кричали, Василий Иванович, чтобы я их поближе подпускала..— Ну не настолько же!
Сидят Петька и Василий Иванович на дереве. Вдруг к дереву подходит слон и начинает его трясти. — Василий Иванович, может здесь у него гнездо? — Дурак ты, Петька, они в норах живут!
Чапаев переплывает Урал. Гребет одной рукой. Петька плывет рядом. — Василий Иванович, брось чемодан! — Не могу, Петька, там карты штаба дивизии. Две колоды.
Петька спрашивает Чапаева: — Василий Иванович, а что такое гласность? — А это, Петька, когда ты можешь говорить, что захочешь, — и про меня, и про Фурманова. И ничего тебе, Петька, за это не будет — ни седла нового, ни бурки, ни отпуска!
Василий Иванович и Петька договорились, что если Петька угадает, в какой руке у Василия Ивановича бутылка, — они ее разопьют, а если нет — разобьют. Петька: — В левой? — Думай, Петька, думай!
Петька благодаря Фурману пополнил свои знания по всемирной географии и решил подколоть Чапаева: — Василий Иванович, Гольфстрим замёрз! Чапаев вспылил: — Я же говорил: евреев на разведку не брать!