Крылатые фразы про театр

Не устану в неверном театре теней Совершенства искать до конца своих дней. Утверждаю: лицо твое — солнца светлее, Утверждаю: твой стан — кипариса стройней.

Я часто думаю о том, что люди, ищущие и стремящиеся к славе, не понимают, что в так называемой «славе» гнездится то самое одиночество, которого не знает любая уборщица в театре. Это происходит оттого, что человека, пользующегося известностью, считают счастливым, удовлетворенным, а в действительности всё наоборот. Любовь зрителя несёт в себе какую—то жестокость… Однажды после спектакля, когда меня заставили играть «по требованию публики» очень больную, я раз и навсегда возненавидела «свою славу».

Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо… И в театре тоже. Кладбище несыгранных ролей. Все мои лучшие роли сыграли мужчины.

Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.

Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто бы Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по—новому.

Эти новаторы погубили русский театр. С приходом режиссуры кончились великие актеры, поэтому режиссуру я ненавижу (кроме Таирова). Они показывают себя.

…Тошно от театра. Дачный сортир. Обидно кончать свою жизнь в сортире.

Театр катится в пропасть по коммерческим рельсам. Бедный, бедный К. С.

Сегодняшний театр — торговая точка. Контора спектаклей… Это не театр, а дачный сортир. Так тошно кончать свою жизнь в сортире.

Если бы я вела дневник, я бы каждый день записывала одну фразу: «Какая смертная тоска», и всё. Я бы ещё записала, что театр стал моей богадельней, а я ещё могла бы что—то сделать.

В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.

В театр хожу, как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие, ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!

— Теперь вы услышите лучшего солиста Первого украинского, бывшего Воронежского, будущего солиста Большого театра... — Очень большого. — Очень большого театра.

Театр — это дуракаваляние… Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна.

— Вот. Вам цветы. — Зачем? — От меня Вам. — Спасибо, не надо. — Почему? — В очереди за хлебом не стоят с цветами. — А я могу Вам без очереди взять. — Давид Маркович это глупо, я же Вам все сказала, а Вы настаиваете, зачем? — Вот что Нора, вот Вам букет, и хотите метите им улицу. Вечером жду Вас перед оперным театром. Будем оперу слушать. Женщина смотрите в свою сторону. Всё!