Это длится целую вечность, но в конце концов я перестаю замечать что—либо, кроме его прекрасного рта. Боже мой! В двадцать один год я в первый раз по—настоящему захотела, чтобы меня поцеловали. Я хочу чувствовать его губы на своих губах.
Он ласково касается моей щеки, проводит длинным пальцем по подбородку и приподнимает его вверх. А потом, чуть наклонившись, запечатлевает у меня на губах краткий, целомудренный поцелуй, от которого у меня сводит все внутренности.
В тихом восторге я обхватываю себя руками и начинаю раскачиваться из стороны в сторону, лелея мысль о том, что и впрямь, хоть ненадолго, ему понравилась.