Цитаты из книг про цветы

За изысканной красотой всегда скрывается что—то трагическое. Как же много нужно в мире страданий, чтобы расцвел самый скромный цветок.

Простые полевые цветы вянут, но опять расцветают. Каждый год в зеленой ночи листьев будут загораться все новые пурпурные звезды. А к нам молодость не возращается. Молодость! Молодость! В мире нет ничего ей равного!

Я чувствую что отдал всю душу человеку, для которого она — то же что цветок в петлице, украшение, которым он будет тешить свое тщеславие только один день.

Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что—то не так? Никогда не просить прощения, детка! Не разговаривать. Посылать цветы. Без письма. Только цветы. Они прикрывают всё. Даже могилы.

— А ведь, собственно говоря, очень стыдно ходить по земле и почти ничего не знать о ней. Даже нескольких названий цветов и тех не знаешь. — Не расстраивайся, — сказал я, — гораздо более позорно, что мы вообще не знаем, зачем околачиваемся на земле. И тут несколько лишних названий ничего не изменят.

Под Дугласом шептались травы. Он опустил руку и ощутил их пушистые ножны. И где—то далеко, в теннисных туфлях, шевельнул пальцами. В ушах, как в раковинах, вздыхал ветер. Многоцветный мир переливался в зрачках, точно пестрые картинки в хрустальном шаре. Лесистые холмы были усеяны цветами, будто осколками солнца и огненными клочками неба. По огромному опрокинутому озеру небосвода мелькали птицы, точно камушки, брошенные ловкой рукой.

Хорошо при случае послушать тишину, — говорил он, — потому что тогда удается услышать, как носится в воздухе пыльца полевых цветов, а воздух так и гудит пчелами...

Даже бабушка, когда спустится в зимний погреб за июнем, наверно, будет стоять там тихонько, совсем одна, в тайном единении со своим сокровенным, со своей душой, как и дедушка, и папа, и дядя Берт, и другие тоже, словно беседуя с тенью давно ушедших дней, с пикниками, с теплым дождем, с запахом пшеничных полей, и жареных кукурузных зерен, и свежескошенного сена. Даже бабушка будет повторять снова и снова те же чудесные, золотящиеся слова, что звучат сейчас, когда цветы кладут под пресс, — как будут их повторять каждую зиму, все белые зимы во все времена. Снова и снова они будут слетать с губ, как улыбка, как нежданный солнечный зайчик во тьме.

Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что—то не так? Отвечаю, детка: никогда не проси прощения. Ничего не говори. Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают всё. Даже могилы.

— А ведь, собственно говоря, стыдно ходить по земле и почти ничего не знать о ней. Даже нескольких названий цветов. — Не расстраивайся — гораздо более позорно, что мы вообще не знаем, зачем околачиваемся на земле. И тут несколько лишних названий ничего не изменят.

Каждый должен оставить что—то после себя... Что—то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив.

Мы живем в такое время, когда цветы хотят питаться цветами же, вместо того, чтобы пить влагу дождя и соки жирной почвы.

Она несла желтые цветы! Нехороший цвет.

Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему—то появляются в Москве.

С жёлтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец её нашёл, если бы этого не произошло, она отравилась бы, потому что жизнь её пуста.