— Как яму не стыдно, поросёнку!?.. Кобель!.. Вот ведь какой кобель батя ваш! — Чего реветь—то? — Ой, чё делать не знаю! Ой, горе—то како! Лёшк, поросятам дал!?.. — Дал.
— Макарыч, в Ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых советских соколов некоторые несознательные механики перед боевым вылетом крестят. — В Ставке Гитлера все малахольные...
— Ну, а ты что скажешь о драке, Ромео? — Бой видел, всё видел. Кресты, кресты, кресты, кресты, кресты… — Ну а сам—то стрелял? — А как же! Всё до последнего патрона! Да вот только всё мимо.
— Но меня всегда удивляло другое. Как эти глупые птахи способны к нежности? Почему у людей все иначе? А?... Почемуу? — Точно! Точно. Она мне говорит: "Куда деньги дел, куда деньги дел?" — А куда деньги дел?
— Раиса Захаровна, а баба—то эта жива? — О, еще как жива! Прекрасно себя чувствует. Правда, не узнает никого. Память почему—то отшибло. Но важен не результат, а процесс.
— Шестнадцать гуманоидов нашли на месте аварии. Небольшого роста, в среднем метр двадцать. Зеленого цвета, бесполые (!). Знаете, такие мудрые грустные глаза. — А вы что, их видели, Раиса Захаровна? — Я, видела? Их никто не видел.
— Я извиняюсь, вы тоже на курорторганов движения после травмы? — Боже сохрани. Мне этот климат посоветовала моя экстрасенс. — «Экстра»—кто? — Сенс! Она будущее провидит.