— … Ну теперь, стало быть, пошло. Пропал
дом. Всё будет как по маслу: вначале каждый вечер пение, затем в
сортирах замёрзнут трубы, потом лопнет паровое отопление и т. д. — Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филип Филипыч! Они теперь резко изменились. — Голубчик! Я уже не говорю о паровом отоплении! Пусть! Раз социальная
революция — не надо топить. Но я спрашиваю: почему это, когда это началось, все стали ходить в грязных калошах и
валенках по мраморной
лестнице?