Для мыслителя главное — не голос, а слух.

Прими слепоту за ясность зрения, а глухоту за острый слух. Восприми опасность как обещание покоя, а удачу — как вестницу несчастья.

Музыка даже в самых ужасных драматических положениях должна всегда пленять слух, всегда оставаться музыкой.

Я знал субъекта с абсолютно фальшивым слухом; и если бы он еще подвел под него теорию, то, несомненно, сделал бы эпоху в истории музыки.

Самое удачное слово будет осмеяно, если у собеседника слух не в порядке.