Надеюсь, верую, во веки не придет ко мне позорное благоразумье!
Слов моих сухие
листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней
нежностью выстелить твой уходящий
шаг.
В
моде в каждой так положено, что нельзя без
пуговицы, а без
головы можно.
Кроме
любви твоей, мне нету
моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь
отдых.
Значит — опять темно и понуро
сердце возьму,
слезами окапав, нести, как
собака, которая в конуру несет перееханную
поездом лапу.
