Ну, как говорится, вот тебе,...

— Поэтому в детстве было так здорово. Ну потому что было понятно, что хорошо, а что плохо. Ну как вот: выучил ты уроки – молодец, бабушку через дорогу перевел – да умничка. Мячиком разбил стекло – плохой. — Логично. — А сейчас!? Сделал ты одной женщине хорошо, а другой от этого плохо. — А вообще все делал для третьей, а ей все равно.

А спать тебя положили, свет выключили. Вдруг испугался, подумал: а если немцы? Потом понял: ну и что! Ну придут они. В соседней комнате бабушка с дедушкой. Пройдут они бабушку с дедушкой. На кухне мама с папой. Куда они сунутся! Себе дороже.

— Как—то все запуталось... — Че запуталось? Че запуталось? Перевести бабушку через дорогу — до сих пор хорошо. Вон! Иди, переведи ее через дорогу. Иди, сразу успокоишься. — Не скажи. Может быть, я ее перевел, а ей не надо было. Или, например, это не та бабка. Плохая. И не надо ее через дорогу переводить. — А хорошая где—то стоит на другом переходе и ждет тебя, а ты здесь эту старую гниду взад—вперед подвигаешь. — А еще хуже, если ту, хорошую, до тебя уже кто—то перевел. Может быть, человек был плохой, и сделал это формально, для галочки, но он сделал хорошее дело, а ты — нет.

— Ну раз ты такой молодой, то тогда тебе надо по—маленькому в штаны ходить. иначе говоря, ссаться. По—научному — энурез. С энурезом тоже не берут. — Я ссаться не хочу! Я брезгую. И потом, как же я по—маленькому буду, если меня бабушка в одно и то же время приучила? Ровно в четыре утра. Бабушка у нас доярка была. У нее в пять дойка начиналась. Брала, значит, меня, малыша, и на очко.