Меня можно расстроить, но играть на мне — нельзя…

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки.

Трудно тем, кто дни напролет чревоугодничает, ни во что не вкладывая душу. Не больше ли добродетели хотя бы в шахматной игре?

Я всегда играл с открытыми картами. Я противопоставлял мнимой хитрости шокирующую откровенность.

Жизнь дается один раз, и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво. Хочется играть видную, самостоятельную, благородную роль, хочется делать историю, чтобы те же поколения не имели права сказать про каждого из нас: то было ничтожество, или еще хуже того.