После двадцати лет...

Пассивную безыдейность, которая счастлива тому, что ее оставляют в покое, мы [Германия] не можем позволить себе в центре Европы.

Тяжело и скверно у меня на душе. За всю жизнь я никого не сделал счастливым — ни друзей, ни семью, ни даже себя. А зла причинил очень много. Я был причиною трех войн, по моей милости убиты тысячи невинных людей, о которых еще плачут матери и жены в разных странах. Во всем этом я дам отчет на небесах, но зато теперь не имею радостей жизни...

Если захочешь животного счастья, то жизнь всё равно не даст тебе опьянеть и быть счастливым, а то и дело будет огорошивать тебя ударами.

Несчастье делает добродетельным — добродетель делает счастливым — счастье делает порочным.