И в любви верность — это...

Ясно как апельсин: старики никогда не были детьми.

Хорошо все—таки старикам — у них всегда такой вид, будто они все на свете знают. Но это лишь притворство и маска, как всякое другое притворство и всякая другая маска. Когда мы, старики, остаемся одни, мы подмигиваем друг другу и улыбаемся: дескать, как тебе нравится моя маска, мое притворство, моя уверенность? Разве жизнь — не игра? И ведь я недурно играю?

Довольны бывают коровы, а в восторге младенцы да несчастные старики, которые впали в детство. Ну а насчет того, что весела... Сам видишь, как я весела, когда скребу эту раковину.

— Послушай, — сказал он наконец. — Не хочешь ли лет эдак через пять продавать у меня тут ботинки? — Спасибо, мистер Сэндерсон, только я и сам еще не знаю, что стану делать, когда вырасту. — Что захочешь, сынок, то и станешь делать, — сказал старик. — Ты своего добьешься. И никто тебя не удержит