— Ох, вы знаете, у...

Прежде говорили: "Каждый сам за себя, а бог за всех", и сколько горя из этого вышло. Мы скажем: "Каждый за всех", а без бога мы как—нибудь обойдемся.

Надо дать горю раздавить тебя, а потом постараться из него вылезти.

Это целая вечность, если ты по—настоящему несчастен. Я была настолько несчастна — вся, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.

Хорошо было бы, если бы мудрость была такого свойства, чтобы могла переливаться из того человека, который полон ею, в того, в котором ее нет, как вода переливается... из одного сосуда в другой до тех пор, пока оба будут равны. Но горе в том, что для восприятия чужой мудрости нужна прежде всего самостоятельная работа.