Но так как по
смерти религиозных и цензурных запретов говорить можно всё, то бишь всякую всячину, а по исчезновении внимательных, чутких к
слову читателей можно верещать что попало кому попало,
литература вместе со всею своей гуманитарной роднёй есть
труп, прогрессирующее разложение которого упорно скрывается близкими. Станислав Лем