— Самое страшное, братья,...

— Самое страшное, братья, — это время. Время. Мгновения, которое мы переживаем и которым всё—таки никогда не владеем. Он достал из кармана часы и поднес их к глазам Ленца: — Вот она, мой бумажный романтик! Адская машина Тикает, неудержимо тикает, стремясь навстречу небытию Ты можешь остановить лавину, горный обвал, но вот эту штуку не остановишь. — И не собираюсь останавливать, — заявил Ленц. — Хочу мирно состариться. Кроме того, мне нравится разнообразие. — Для человека это невыносимо, — сказал Грау, не обращая внимания на Готтфрида. — Человек просто не может вынести этого. И вот почему он придумал себе мечту. Древнюю, трогательную, безнадежную мечту о вечности. Эрих Мария Ремарк