Краски у основания ковра напоминали языки
пламени. Холодные арабески, словно шипы, впивались в болезненно распростертую бледную плоть ковра. Нежное движение в середине замирало по краям ковра; здесь, в абстрактных орнаментах, таилась
смерть, она словно раздирала когтями вопящие линии, доводила их до
мертвого оцепенения, крепко вцеплялась в каждый оттенок цвета – так руки отчаявшихся пленных сжимают решетку.
Ковер жил. Под желтыми торопливыми руками старика возникало бледное
лицо. Мне даже казалось, что я вижу глаза Мортона на бледном шелковом черепе. Эрих Мария Ремарк "Ковровщик из Бейрута"