Я знал — она много думает о своей
болезни, ее состояние еще не улучшилось, — это мне сказал Жаффе; но на своем
веку я видел столько
мертвых, что любая болезнь была для меня все—таки жизнью и надеждой; я знал — можно умереть от
ранения, этого я навидался, но мне всегда трудно было поверить, что болезнь, при которой
человек с виду невредим, может оказаться опасной.