Она прикоснулась
руками к моим вискам. Было бы чудесно остаться здесь в этот вечер, быть возле нее, под мягким голубым одеялом... Но что—то удерживало меня. Не скованность, не страх и не
осторожность, — просто очень большая нежность,
нежность, в которой растворялось
желание.