— Солнце есть. Песок есть. Притяжение есть. Где мы? Мы на Земле. Или… — Или? — Нет, давай будем считать, что мы на Земле в какой—то пустыне. Каракумы! А? Какие у нас ещё пустыни? — Гоби, Сахара… — Ну я же сказал, что у нас! — Ну, у нас ещё Кызылкумы. — Нет! Давай будем считать, что это — Каракумы. Значит, так. Солнце на западе, значит Ашхабад — там! Понял? Пошли!
И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно, А может, от того это, что встречались мне люди, в последнее время, душевные, можно сказать, деликатные.
Отметить надобно — народ подобрался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком, так что ноги мои бегут теперь по горячим пескам в обратную сторону, потому как долг революционный к тому нас обязывает.
— Вот тебе сухари, пшена на дорогу. Подзадержался я здесь. Полгода как отслужил, а все мотаюсь по пескам этим. Сколько лет дома не был. Ну вот. Пока хватит. В Педженте еще чего—нибудь раздобудешь, а я, извини, не могу, и так большой крюк дал. Теперь напрямую пойду. Вот так. До Волги доберусь, а там и до Самары рукой подать.
Ещё хочу сообщить вам — дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Идём себе по пескам и ни о чём не вздыхаем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что, вам зазря убиваться не советуем — напрасное это занятие.