Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красотамира Божия, данная для блага всех существ, — красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, что они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.
Для того чтобы люди могли понимать друг друга, нужно или то, чтобы все языки сами собой слились в один, что если и случится когда—либо, то только через большое время: или, наконец, то, чтобы все люди разных национальностей составили бы себе один международный облегченный язык и все обучались ему.
Мы должны все время еще и еще раз предупреждать об опасности; мы можем и должны всеми силами добиваться того, чтобы народы мира и особенно их правительства прониклись сознанием всего ужаса катастрофы, которую они наверняка вызовут, если не изменят своего отношения друг к другу и своего подхода к задаче построения будущего.
Если миллионы австрийцев и пруссаков, прижавшись друг к другу спинами и выставив штыки, образуют единое каре, то кое—кто подумает — стоит ли нарушать наше согласие?